Любить мистера Дэниелса - Страница 30

— Послушай, Эшлин. Я понимаю это. Ты скучаешь по своей сестре. Тебе пришлось столкнуться со множеством вещей, когда пришлось переехать. Твой траур… — он сделал паузу. — Ты думаешь, я не скучаю по ней?

Я нашла его глаза, и они вперились в мои. Он не знал, что такое потерять Габи, потому что его не было, чтобы обрести ее.

Я потянулась в карман на платье и вытащила список того, что нужно сделать до смерти.

— Ты номер три в этом списке. Из всего, что она хотела сделать, она хотела простить тебя больше всего на свете. — Я подняла семейного фото с его стола и изучала его. — А я нет.

Он поднял лист и изучал его. После того как прочитал, положил его обратно и потер уголки своих глаз.

— Я понял. Ты злишься, — он вздохнул, серьезность скрывалась в глубинах его глаз. — Ты взбешена. Но не вымещай это на остальном мире.

Он не видел это, не так ли? Я страстно желала назвать его папой.

Я сделала все что могла, чтобы скрыть свое разбитое сердце, видя, что у него не было нашей с Габи фотографии на столе. Я сделала все, что могла, чтобы скрыть свое разбитое сердце от того факта, что я знала, что номер в списке был основан на моем прощении Генри, не на ее. Я ненавидела, что была так упряма и не могла поговорить с ним об этом. «Скажи что-нибудь!» — кричал мой разум. «Поговори!» — кричал он. Но я сомневалась, что у нас был тот тип отношений, который могли исправить какие-нибудь слова.

— Ладно. Неважно. — Я уставилась на желтые одуванчики, которые раскачивались слева-направо снаружи окна его кабинета. Они выглядели такими свободными от того, как двигались, тем не менее, я знала, что их корни удерживали их на месте, чтобы убедиться, что они никуда не улетят. Он даже не плакал на ее похоронах. Какой отец не плачет на похоронах своей дочери?

— Мы закончили?

Он продолжал сурово смотреть на меня и затем моргнул.

— Да. Мы закончили. Возвращайся на обед.

Я встала и вышла из его офиса. В коридоре я вздохнула, когда увидела, что Дэниел стоит снаружи своего класса. Наши взгляды встретились, и я повернулась, чтобы уйти. Я слышала, что его шаги становятся громче, и замерла.

— Могу я помочь тебе? — спросила я враждебно. В истории плохих первых школьных дней, я должна была побить рекорд по самому худшему.

— Тео Робинсон был на моем первом уроке. Я уже могу сказать, что он может быть реальным придурком. И он не самый сообразительный ученик. — Дэниел сжал пальцами переносицу. На всякий случай он посмотрел на коридор, чтобы убедиться, что никто не наблюдает, и приблизился ко мне.

— Он думал, то Макбет это какой-то новый вид сэндвичей в Макдональдсе и ругал меня за то, что я заставляю его изучать убийство коров. — Он усмехнулся, но выглядел таким печальным.

— Что ты делаешь? — спросила я.

Он провел рукой по лицу и тихо выругался. Поглощенный невыразимой печалью и замешательством, он пожал плечами.

— Я не знаю. — Он растеряно нахмурился. — Я даже не знаю, что это значит.

— А ты думаешь, я знаю? Думаешь это легко для меня?

— Конечно, нет.

— Послушай. Не то чтобы что-то на самом деле произошло между нами, — я лгала. — Я притворюсь, что ничего никогда не было, — я снова солгала, — только если ты пообещаешь мне не смотреть на меня так, как будто меня не существует. Я могу справиться с задирами. Я не могу справиться с тем, что ты игнорируешь меня.

Он провел рукой по своему рту, прежде чем скрестил руки и еще немного сократил расстояние между нами.

— Твои глаза опухшие, я заставил тебя плакать.

Мою кожу покалывало от его близости.

— Жизнь заставила меня плакать. — Я прижала свои книги ближе к себе и закрыла глаза. — Мы плакали, пришедши в мир. На это представление с шутами, — я процитировала Шекспира из «Король Лир».

— Ты самый умный человек, которого я когда-либо встречал.

Я вздохнула.

— Ты самый умный человек, которого я когда-либо встречала, — я сделала паузу. — Я не глупа, Дэниел. Я знаю, что мы… не может быть ничего. И я могла бы перевестись из твоего класса, но Генри убедится, что я нахожусь в нем.

— Да… — сказал он. — Просто я хотел бы, чтобы ты не нравилась мне так сильно.

Я не знаю почему, но чувствовала, что готова расплакаться, когда он сказал это. Потому что он тоже мне нравился. В субботу между нами появилась связь. По крайней мере, у меня… Он пробудил меня, после того, как я так долго спала.

— Я никогда не поставлю под угрозу твою работу, — пообещала я. Я не знала, как это случилось, но как-то мы оказались ближе, так близко, что я могла ощущать запах его геля для душа. Я сделала шаг к нему? В любом случае никто из нас не сделал шаг назад. Я закрыла глаза и позволила его запаху омыть меня, купать меня в фантазиях и ложных надеждах.

Когда я снова открыла глаза, то увидела его взгляд — сильный и решительный. Он взял меня за руку и потянул за угол. Мы прошли через дверь к пустой лестнице. Он оглядел лестницу вверх и вниз, прежде чем прижал свой рот к моему. Мои губы мгновенно приоткрылись и мой язык закрутился в танце с его.

Мои пальцы пробежались по его волосам, возвращая назад моего Дэниела из бара «У Джо» и заставляя мистера Дэниелса исчезнуть на краткое мгновение. Его рука лежала на моей спине. Целовать его на тихом лестничном пролете ощущалось рискованным, но верным. Отважным, но при этом идиотским. Угнетающим, но при этом реальным.

Когда он перестал меня целовать и отступил назад, мы оба знали, что это не может повториться. Он прикусил свою губу и покачал головой.

— Извини, Эшлин. — звонок прозвенел, прежде чем я смогла ответить, и он отправился своей дорогой, а я своей.