Любить мистера Дэниелса - Страница 17

— Это так депрессивно, — я рассмеялась. О боже мой… Когда я последний раз смеялась? Я не смеялась так давно, что это звучало неестественно. И тепло. И взволнованно. И свободно.

— Я музыкант. Депрессия мое второе имя. — Он прислонился к мягкой обивке кабинки, устраиваясь поудобнее. Его слова почти шепотом слетали с его языка. — Говоря об именах… как твое?

Я хотела впечатлить его по какой-то причине. Скользнув рукой со штампом под другую руку, я улыбнулась. Я хотела развеять все его сомнения, что он сидит напротив девушки, которая сидела в баре только потому, что у нее был штамп, что она определенного возраста.

Прочистив горло, я приготовилась опозориться.

— Не смею назвать себя по имени. Оно благодаря тебе мне ненавистно… — когда сомневаетесь, что сказать, цитируйте Шекспира. У него всегда есть что-то хорошее, чтобы выразить свои мысли.

— Когда б оно попалось мне в письме. Я б разорвал бумагу с ним в клочья, — сказал он, закончив мою цитату. И через секунду, я была очарована этим прекрасным незнакомцем. Его уголки губ приподнялись. — Иисус. Я бы солгал, если бы сказал, что это не сексуально слышать, как красивая девушка цитирует Шекспира.

— Я люблю Шекспира, — ответила я, несколько взволнованная этим фактом. — «Отелло» был первым, что я прочитала в пятом классе. — Дэниел выглядел немного ошеломленным моим заявлением. — Что? Что такое?

Он провел рукой по волосам и наклонился вперед.

— Ничего. Я просто хотел сказать… Не каждый день я сижу в баре и разговариваю о Шекспире. Мое собрание сочинений дома довольно впечатляющее, но это точно не приносило мне много свиданий.

— Да, то же самое. Большинство людей думают, что это странно — мое увлечение Шекспиром. Моя сестра была единственной, кто на самом деле понимал это, но больше никто. Она называла это моим золотком.

— Твоим золотком?

— У всех есть золотко. Это может быть все что угодно — песня, книга, человек. Что-то, что делает тебя таким счастливым, что твои внутренности кричат от счастья. Такое чувство, что ты на таблетках, но это лучше, потому что это естественный кайф. Шекспир — мое золотко.

— Мне нравится, как работает твой мозг.

Мои щеки покраснели от его комментария. Он флиртовал со мной? Потому что, если бы я когда-либо и хотела, чтобы со мной флиртовали, это определенно во время разговора о чтении. Не было ничего сексуальнее умного парчины, особенно когда он был в состоянии заставить мое сердце делать кульбиты.

— Ваша музыка заставила меня улыбнуться, — сказала я, отпивая воду. — Я не улыбалась уже давно.

Дэниел поставил локти на стол и сцепил пальцы вместе. Некоторое время он изучал мое лицо. Улыбка, которой он пользовался, наполняла тишину как идеальный разговор. Его глаза пронзили мою душу, прежде чем он оторвал свой взгляд и глотнул пива.

— Это правда стыдно.

— Почему?

— Потому что когда природа одаривает человека улыбкой, как эта, это должен быть единственный вид деятельности, в которой его губы принимают участие.

Мои щеки снова покраснели, и я провела рукой по волосам. Разговор о моих губах заставил меня задуматься о его губах и о вещах, о которых я не должна была думать. Время сменить тему.

— Так все ваши песни с различных пьес Шекспира, или я была чрезмерной поклонницей Шекспира, услышав его в словах?

Дэниел наклонил голову в сторону, и уголки его губ приподнялись. Я увидела взгляд изумления на его лице. Мне нравился этот взгляд. Ладно, на самом деле мне нравились все его взгляды.

— Ты на самом деле шаришь, да? Большинство людей не улавливают это, но да. Каждая песня основана на какой-либо работе Шекспира.

— Это так одновременно заумно и сексуально. Я не уверена, как относиться к этому.

— Что я могу сказать? Я сексуальный ботаник.

Я захихикала и отпила из стакана.

— Так, сначала, конечно, была из «Ромео и Джульетты». Затем… — я сделала паузу, пытаясь вспомнить точный порядок его песен. — «Гамлет», «Ричард III», «Буря», «Сон в летнюю ночь» и «Отелло»?

Рука Дэниела взлетела к его сердцу, а затем он ударил ею об стенку кабинки.

— Выходи за меня, — пошутил он. Я тоже задумалась об этом. Губы Дэниела приоткрылись, и клянусь, я вздохнула только от вида.

— Так расскажи мне, девушка без имени. Чем ты занимаешься по жизни?

— Чем занимаюсь или чем хочу заниматься? Это две разные вещи, я думаю. Сейчас я студентка, надеюсь, что когда-нибудь буду называться автором.

— Да ладно! Правда? — он на самом деле казался заинтересованным.

— Правда-правда, как двойная правда.

Он рассмеялся, и я вздохнула от звука его смеха. То, как широко его губы растягивались в улыбке, заставляло меня думать, что я на самом деле была очарована.

— Ну, сделай это. Стань автором.

Настал мой черед рассмеяться.

— Да. Потому что это так легко.

Он покачал головой туда-сюда. Мрачный взгляд появился на его лице, и он поднял свое пиво.

— Я не сказал, что это легко. Я просто сказал, сделай это. Кроме того, все самое лучшее в жизни нелегко. Это сложно, болезненно, жестко. Это делает прибытие в пункт назначения гораздо слаще.

— Да, просто… — мой голос затих, тем не менее, Дэниел оставался включенным в разговор, не теряя интерес. — У меня был соавтор.

— Был? — спросил он.

— Да, и я не могу представить, что закончу книгу без нее. — Когда мой рот закрылся, я стиснула зубы, пытаясь бороться со слезами.

Дэниел понял мои эмоции, и его рука скользнула по столу, и он взял мою руку. Его прикосновение послало электрические импульсы в мое тело, отправляя волны тепла через подушечки пальцев